Из района прислали Ермилу
Никанорыча к нам на село
И поставили, значит, к кормилу:
— Будешь кормчим! — И дали весло.
То бишь власть. И заправил Ермила
Нам такого арапа, что мы
На житейских волнах ни ветрила
Разглядеть не могли, ни кормы.
Всё в руках у сельчан закипело,
Тут и слава тебе, и почёт,
Бьемся вроде за правое дело,
А налево течёт и течёт.
Ну и взяли Ермилу на пушку,
Разглядели, а он и не тот,
Из кормила устроил кормушку,
Будто в прорву какую гребёт.
А когда повели под конвоем,
Он грозился, сельчан обзывал,
Предрекал: без него мы завоем,
И шагнул за решётку в подвал.
И, однако, народ удивился:
На штанине и в камере — как? —
Взял Ермила и вдруг удавился,
Лишь сожмал за спиною кулак.
Перед смертью, супругу расстроив,
Он писал: «Ордена сохрани,
И меня возле павших героев
Обязательно, слышь, схорони…»
И такого скандального финта
На селе не предвидел никто.
Это только у нас и один-то.
А повсюду, повсюду-то что?
Инвалид у рассохшейся бочки
Грудь худую царапал перстом:
— Жись, она ить!.. Сначала цветочки.
Н-да… А ягодки? Жди на потом.
Комментарии