Я глаза просмотрел, ожидая тебя,
Я стою у чугунных ворот.
Надо мною фонарь, голубым голубя,
Паутину плетет и плетет.
А в саду за воротами мраморный лев
Воздымается гордо и зло.
Намело ему снегу в разинутый зев,
В буйну гриву ему намело.
Неподвижные бельмы пусты и пусты,
В грозных скулах мертво и мертво
А не он ли стонал от твоей красоты?
Ты не слышала стонов его.
Ты не знала, насколько печаль глубока,
Ты грозила мизинчиком: «У-у!»
И брала его за уши, словно телка,
И садилась на спину ему.
Чуял каменным сердцем прикованный зверь:
Быть беде. И средь белого дня
Я однажды увел тебя прочь, а теперь,
Чую сам, обокрали меня.
Бьют на башне часы. Поредели шаги.
От обиды, от холода ль дрожь?
Мы сегодня с гривастым враги, не враги,
Мы скорее союзники. Что ж?
Перелезу ограду и след проложу
Я к нему сквозь убродистый снег.
— Дай-ка лапу мне, хищник, — я тихо скажу, —
Безъязыкий ты мой человек. –
Приглашу его в гости, достану вина,
Будем пить за здоровье свое.
Но последний стакан пододвину я: «На, —
И добавлю, — давай за нее».
1966г.
Комментарии