Мерцающая, сутемная даль,
Улитая мазутами дорога.
— Скажи, мой друг, скажи за ради бога
Чего он так свирепствует, февраль? –
Но друг молчит. Я рядом с ним иду.
Кусты и те, кажись, окоченели.
— Ты чо молчишь? Мечтаешь о постели
О пуховой? А я дак про еду.
Но друг молчит. А ночь уже пришла
Под сапогом скрипит-поёт дорога
Вот и жильё. И прямо от порога
Ввалились мы в объятие тепла.
Вверху двухсотка весело горит,
На кухне хлопотливая хозяйка,
Румяная и пышная, как сайка,
Накрыла стол:
— Идите, — говорит, —
Садитесь, ешьте. Только что сейчас
Зайчатины с картошкой натушила. –
И улыбнулась ласково и мило.
Ох, женщины! Куда бы мы без вас?
А за стеклом оконным темнота,
А на стекле по прихоти мороза
Разлепестилась северная роза,
Пылает, ярким светом залита.
Комментарии