(Быль)
1
Мороз как-то сразу, в начале зимы
Ударил, и мать поспешила пимы
Купить для сынишки. Пусть вещь не ахти,
Зато очень нужная, как ни крути.
А тут день рождения вышел. Ну что ж,
От матери всякий подарок хорош.
И мальчик был рад. А отец усмирял
Фермент некий в печени, то бишь кирял,
Скандалил с друзьями. (Мой строгий лингвист,
Прости, что словарь в этом месте не чист.)
Был вечер, как вечер. Позёмка мела
И мать на дежурство в контору ушла.
И мальчик разулся, поставил на стул
Пимы, поглядел и прилёг. И уснул.
Проснулся от света, зажмурил глаза,
Отец наклонился: — Чо? Спишь, егоза?
А мне вот, — икнул, — понимаешь, душа
Горит… Похмелиться, да нет ни гроша.
И тут он увидел пимы. А чего?
Пойти и загнать — осенило его.
Он сгрёб — и на лестницу. Мальчик сперва
Опешил, и в горле застряли слова,
Но тут же вскочил с побледневшим лицом,
Накинул пальто — и в носках за отцом:
— Папаня, не надо! Папаня, нельзя!
Отец обернулся, мизинцем грозя:
-Кыш! Я т-те! — качнулся и в темь зашагал,
А мальчик бежал за отцом и бежал.
Но вот он отстал и присел на сугроб,
Его колотил неуёмный озноб.
2
Скрипел под ногами, поблёскивал снег,
С пимами под мышкою брёл человек,
Сосал папиросу, размякшую вслизь.
«Постой! Огонёк у Маруськи, кажись.
Она самогону, а я ей пимы…»
И пьяный к ней торкнулся.
-Кто?
-Это мы!
-Чего ты?
-Возьми.
-О-хо-хо!
-Ты о чём? —
И взял самогон — и в пространство плечом.
А утром проснулся, вскочил и глядит.
Ну да! Вытрезвитель! Дежурный сидит.
Храпят выпивохи. И вдруг — а-я-яй! –
Он вспомнил пимы… Кашлянул:
«Негодяй! —
Катнул желваками, — э-эх! Как там сынок?
Жена не запустит теперь на порог».
Позвали, оформили: так, мол, и так.
Придётся с получки платить четвертак.
Оделся и вышел. Нет, надо пимы!
И снова к Маруське.
— Кто там?
— Это мы!
Ввалился и сел на мешок у дверей:
— Пимы мне.
— Чего-о?
— Не чевокой! Скорей! –
И глянул, куда посмотрела она,
И тут промеж них разразилась война.
Схватили пимы под столом и давай
Тянуть друг у друга.
— Слышь, стерва? Отдай!
— Да что ж это? Люди! Разбой!
— Не ори!
Чо гонишь из сахара? То-то. Смотри. –
И вырвал пимы, и встаёт не спеша,
Встаёт и Маруська, надсадно дыша:
-Да что ж это? Как же? Ну, ладно, кобель,
Попомнишь меня! Убирайся отсель!
Чтоб руки отсохли, чтоб крюком спина! –
На том промеж них и затихла война.
3
Не шёл, а летел. Вот и лестница та ж,
И та же квартира, и тот же этаж.
Знакомо до гвоздика всё. Но чего?
В квартире как будто бы нет никого.
И всё как чужое. Звонит. Хоть бы хны.
Ударил ботинком, аж пыль со стены.
Помялся и думает: «Как же теперь?»
И стукнул легонько в соседскую дверь.
Ему отворила хозяйка: — А — ну,
Давай не стучи!
— Я хотел про жену…
— Твой сын-то в больнице! Ить от паразит!
Угробил мальчишку и ходит, стучит! –
И хлопнула дверью. И словно бы вар
По телу. И вышел мужик на бульвар.
А тут ребятишки, а тут суетня.
Шагал он и плакал средь белого дня.
Упасть бы на снег и зарыться ничком!
А вот и больница. Сторожко, бочком
Просунулся в холл.
— Я к сынку, — говорит.
— Фамилия?
— Клюев. —
А сердце дурит:
То жахнется в рёбра, то где-то замрёт.
Дежурная смотрит, разинула рот.
Ещё подошёл белоснежный халат.
Ещё и ещё. Обступили, молчат.
— Пойдёмте, — сказал молодой человек
В халате и шапочке, тоже как снег.
Потом всё запомнилось, будто сквозь дым:
Сынишка на койке с лицом восковым.
Отец растерялся: ступить бы куда?
— Пимы я принёс… — И вдруг понял: беда!
Качнулся, коснулся рукою стены.
— Пимы мне, папаня, теперь не нужны.
Отец подбежал, одеяло рванул,
А там две култышки. И рухнул на стул.
Завыл, застонал, как подстреленный зверь,
А сын его гладил: — Чего уж теперь?
Смотри, ты седой, — на виски показал.
— Эх, папка… — Он только всего и сказал.
4
Закон есть закон. Наказуемо зло.
Был суд. И народу немало пришло.
Сидели, глядели, внимали всему.
Но трое там были совсем ни к чему.
Ещё клюквенели на старых дрожжах.
Попробуй таких удержать на вожжах!
Мигнули друг другу и вышли гуськом,
И сбросились тут же, за книжным ларьком.
Друзья подсудимого пили вино,
Потом забубнили о чём-то темно,
Кричали, клялись, и по снежной пыли
Ушли, позабыв для чего и пришли.
Комментарии