Впереди — собака, жеребенок – сзади,
Я промежду ними еду на коне.
То – есть, на кобыле. И чего бы ради
Ездить на кобылах городскому мне?

 

Но бежит собака, жеребенок скачет,
И кобыла тоже топает себе.
Возле молзавода мальчик сел и плачет,
Сел на пыль и возит слюни по губе.

 

Погрожу я пальцем и скажу: «Не надо.
Видишь, я не плачу. Я у вас в гостях».
разу за деревней запестрело стадо.
 — Как делишки? – Крикну я на радостях.

 

Но пастух ни слова. Шляпу скособенил.
Держится, как будто проглотил аршин.
Он вчера литровку с другом осаденил.
(«Осаденил» — ишь как выдумал Шукшин).

 

Еду себе, еду. Пауты лютуют,
Ордами, нахлестом валят от реки.
Сено потихоньку мужики воруют,
Только я не буду. Как-то не с руки.

 

Что совхоз? Конечно, он не обеднеет.
Только я не буду. Нет на это сил.
Вон она копешка наша зеленеет.
Сам, поди, старался, сам, поди, косил.

 

1978 г.

Комментарии

Добавить комментарий