Лежалый снег. Мороз под сорок.
Сидеть бы дома у огня,
Но манит в горы, в дрёмный морок
Заиндевелая лыжня.
И я иду в тот мир кедровый,
Где всё как вдревле, где лесник
Живёт невесть какой кондовый –
С простудным голосом мужик.
С обличья он рябой и рыжий,
При двух коровах и жене.
Я лыжей шаркаю за лыжей
И чую: мокро на спине.
Вокруг ни поклика, ни свиста.
Забились птахи кто куда.
И выплыл дом, и встал бугристо.
Ограда. Тропка вполследа.
Я в двери вваливаюсь боком:
-Живы-здоровы? Добрый день!
Метнул хозяин быстрым оком,
Жене кивает, мол, раздень.
И та обыденно и просто
Мне помогает, а лесник:
Ну как? Продрал, поди, мороз-то,
Поди, до печени проник?
— Да нет, — смеюсь.
И то, — мигает, —
Ты не форсун, не прёшь в пузырь.
А что мороз? Он дело знает,
Напоминает, где Сибирь.
За стол садимся мы степенно,
Дымят тарелки жирных щей,
Мы говорим про скот, про сено,
Про интернат и про детей.
И ни полслова про охоту,
Хотя она и в голове,
И оставляем анекдоту,
Как на десерт, минуты две.
Хозяйка мне на печке стелет,
К трубе поближе, там теплей.
Как небо звёздочки избелит –
Нам за урман, на соболей.
Комментарии