I
Осыпаются зори,
Лепестки, лепестки,
А у нас на заборе
Потерялись носки.
Ищет мать спозаранку:
— Тьфу ты, снова вяжи! —
Кто-то видел цыганку
Возле нашей межи.
Роет землю на бане
Чугунихин Трезор.
— Эй, хозяйка! — Цыгане
К нам заходят во двор.
Дорогие шнуровки,
Широченный подол.
И на длинной веревке
Лупоглазый козел.
— Положить бы нам шмутки,
Мы спокойный народ. —
Попросились на сутки,
Поселились на год.
Помню, маме цыганка
Ворожила тогда:
Дескать, радость — беглянка,
Дескать, деньги — вода.
Голос вкрадчиво екал:
— Ой, товарка, гляди! —
И мигала мне: — Сокол,
Что-то ждет впереди.
Хочешь, карты вот эти
Я тебе разложу?
Есть Купава на свете,
Кто она — не скажу.
Где-то плещется речка,
В ней давно-предавно
У Купавы колечко
Потонуло на дно.
Трехпудовая глыба
На колечке лежит,
И усатая рыба
День и ночь сторожит…
II
Я к соседу Бубнову
Забегал иногда:
— А мне сшили обнову! —
Он прищурится: — М-да… —
Скрючит, выпрямит палец.
— Подойди, покажись.
Ну, теперь ты красавец.
Не малина, а жись. —
Сядем мы на крылечко,
Он закурит «Прибой»,
Голубое колечко
Поплывет над губой.
Я гляжу на колечко,
А в глухой стороне
Где-то плещется речка,
Там колечко на дне.
Над водою осоты.
Над водою стрижи.
— Дядь Никита?
— Чего ты?
— Дядь Никита, скажи,
Кто такая Купава?
Ты ведь знаешь ее? —
Глянет сбоку лукаво:
— Ты опять за свое.
Это шутка такая.
Осторожнее с ней. —
И замолкнет, снижая
Навесь темных бровей.
Где репейник витками
Повитель обвила,
С голубыми глазами
Чугуииха прошла.
Подплыла, будто пава,
Оперлась на забор:
— Вы опять про Купаву
Завели разговор?
Так, бывало, корову
Моя бабка звала. —
А я знаю — к Бубнову
Чугуииха пришла.
Полушалок к затылку,
Волос русый, счерна,
Мне когда-то чернилку
Подарила она.
Я чернилку на части
Разобью о пенек.
Лишь в окошках зазастит —
Приготовлю мешок.
Положу с полотенцем
Я в мешок сухари,
Осторожно по сенцам
Проберусь до двери.
Холодком недомашним
Обдает на лугу.
Через яр, через пашни
К полустанку сбегу.
От вагона на время
Отойдет проводник,
Я мешок свой в беремя
И по тамбуру — шмыг!
Сосны слева и справа,
Стукотит колея.
Где ж ты, где ж ты, Купава,
Потаенка моя?
III
Перед жатвою в будни,
Если дождь не идет,
У сельмага с полудня
Собирался народ.
Восседали хозяйки
Под висячим замком.
Руки, словно две сайки,
По-над грудью крестом.
Начиналось с погудки,
Просто так, со смешка.
— Это чо? От Анютки
Кто-то свел мужика?
— Мужики бы рожали —
Вот хватили б забот. —
Но про ситец и шали
Кто-то вдруг намекнет.
И пойдет:
— Да куда там.
— Жди-пожди.
— Как не так.
— Ладь заплату к заплатам,
Прикрывай кое-как.
Вон доха, только дюже
Дорогая она,
Я б взяла, да у мужа
Дыровата мошна… —
Скворчик прыгал и тенькал
По сухим горбылям.
Я у входа частенько
Видел девушку там.
Пахли вешним опольем
Дорогие духи.
Знал путем я окольным.
Что у ней женихи.
Был в годах я моложе
И не хват по селу,
Приторочила все же
К своему подолу.
И ходил я за нею,
И стерег у оград.
Поглядит — леденею
От макушки до пят.
Беспортошный молодчик,
Я старался всерьез.
Но приехал к ней летчик,
Погостил и увез.
IV
Не одна над Ключами
Откачалась гроза.
Стали сниться ночами
Мне Купавьи глаза.
За деревней на сходке
Помахала венком.
Довела до сухотки
Кружевным рукавом.
На вечерке в стакане
Загустила вино,
А однажды вдруг в бане
Засветила окно.
Мягко хлопает веник,
Пар валит на межу.
Я сгибаю колени.
Я припал. Я гляжу.
Косы, девичьи косы
Льются, грудь полоня,
И глаза, будто осы,
С лету жалят меня…
Возле клуба качели,
Возле клуба кусты.
Две девчонки летели
На траву с высоты.
От восторга визжали,
Уцепясь в бечеву,
И гудели их шали —
Только тень на траву!
Только вздернуты губки
В лихорадном жару.
Только задраны юбки
На холодном ветру.
Дождь. И листья отвесней
Сыплет клен под забор.
Одинокою песней
Закликаешь ты в бор.
Кочка, пень да канава.
Я бегу. Я бреду.
Что ж ты смолкла, Купава?
Я никак не найду!..
V
Отпирайте засовы!
Выходите плясать!
Это братья Бубновы
Загуляли опять.
Снова сделали бражку
Из колхозной свеклы.
Пиджаки нараспашку
От полы до полы.
— Сбарышуем на сене,
Ведь не зря конюха! —
Грудь у лошади в пене,
А бока — как меха.
— К Чугунихе, к Андревне,
Слышь, Никит, подвезти? —
Мужиков на деревне —
Хоть шаром покати.
Женишилась по танцам,
Нос драла мелюзга.
— Чо! Цыганочку сбацам?
Сбацам, чо ли?
— Ага. —
И на круг деревянный
Шел мальчишка винтом
Не тверезый, не пьяный.
Только так, под хмельком.
— Моя милка — бутылка.
Разопью, разобью! —
Сдернет кепку с затылка
И швырнет на скамью.
Лет в семнадцать мальчишки
Колесили вприсест,
У калиток под мышки
Брали чьих-то невест.
Самый бойкий, целуя
Ту, что старше его,
Вдруг шептал:
— А пляшу я
Ничего?
— Ничего…
VI
Не лачужка-ляпуха —
Крытый шифером дом.
Только жаль, молодуха
Не пригиездилась в нем.
Пол под охрой лоснится,
Но от жениных пят
Никогда половицы
По утрам не скрипят.
На поличке посуда,
Тишина по углам.
У Никиты причуда —
Пристрастился к утям.
Смастерил им клетушку
И готов допоздна
Самолично в кормушку
Подсыпать им зерна.
Брат заглянет и ахнет.
Щелкнет пальцами: — Кыш!
А Андревна-то чахнет.
Попроведал бы. Слышь? —
Старший выбычит шею,
В темных жилах рука.
— Ты бы с бабой своею
Управлялся пока. —
Братья в кухню заходят,
Грязный след на полу,
И плечами поводят,
И садятся к столу.
Мать грибы им подносит,
Братья спорят не в лад,
И «Прибой»-напиросы
То и дело смолят.
Старший дернет губою:
— Кто мы? Что мы? Ха-ха!
Конюха мы с тобою?
Конюха!
— Конюха…
— Ну так знай, что Бубновы
Не для этого. Да!
Вон с порога подковы
Оторву — и айда. —
Младший кашляет глухо:
— Будь он проклят, табак!
От земли мы, братуха,
Без нее нам никак…
VII
Тюк! — и с клювом раскрытым
Головенки крякух.
Пролетев над корытом.
В снег ложатся, как в пух.
Тюк! — и красные крапки
Облепили обух.
Тюк! — и дрыгают лапки
У последних крякух.
Что-то дядька Никита
Вроде злой, как с цепи.
Бросил уток в корыто,
Крикнул:
— Мать, ощепи! —
А под вечер гулянка.
— Ну-ка! Я тебе дам! —
Сыпанула тальянка
Вперебор по ладам.
И сказали мне дома.
Что сосед наш всерьез
Оставляет хоромы.
Покидает колхоз.
Запотелые стекла,
Крынки, миски да стол.
С вилки — красная свекла,
С ложки — кислый рассол.
В мокрых складках рубаха
И ремень по плечу.
— На утятинки, сваха!
Сам бы ел — не хочу. —
Пальцы в свекле, в крови ли
По ладам семенят:
— Были ути, да сплыли.
Не дождались утят. —
Пальцы пляшут с разбега:
— Эх, наддай на баса!
Пропадай ты, телега,
В полтора колеса.
Мне б тесать по граниту,
Мне бы класть кирпичи.
Нет уж, сваха, Никиту
Ты оставь. Помолчи.
VIII
Дверь гвоздями забита,
В окнах доски крестом.
Уезжал наш Никита
На такси грузовом.
Подозвал меня:
— Слышь-ка!
Подойди. —
Подхожу.
— Правда, ты хоть мальчишка,
Ну да ладно, скажу.
Справку взял в сельсовете.
Жму в чужие края.
Есть Купава на свете,
И твоя, и моя… —
Смолк на время Никита,
А потом: — Вот беда,
Направлять-то копыта
Я не знаю куда.
Ведь она без приметы,
Я не видел ее…
И не верь ты в наветы!
Дескать, нету. Вранье!
Прикипела, я чую.
Тут вот, где-то в груди.
Ты за речку за Чую
К Чугунихе сходи.
Ты скажи, не такой уж
Я подлец. Пусть поймет.
Без любви не построишь
Жись хорошую… Вот…
Над кривою избушкой
Раскудлатился бор.
Чугуниха с подружкой
Пили сладкий кагор.
Отодвинула шторки,
Посмотрела в окно.
На печальной вечерке
И вино не вино.
Где ты кружишься, счастье?
На какой ты гульбе?
Бьются рюмки на части —
Брызголет по избе.
Провожали мы лихо.
Так, что трясся вокзал.
Я потом Чугунихе
Все как есть рассказал.
Рассмеялась:
— Чего там! —
Только с этого дня
Невзлюбила за что-то
Чугуниха меня.
IX
Будто волчья отрава,
Хоть лечи не лечи,
Мою душу Купава
Отравила в ночи.
Торопливою горстью
Сквозь колючий озноб
Я с веселою злостью
Пил отраву взахлеб.
Только что же такое?
Как бывает в испуг,
Под рукой ретивое
Захолонуло вдруг:
Прощевайте, повети,
Лонотуха-репей…
Я ушел на рассвете
За Купавой своей.
Все, что спето не спето.
Что заклекло в груди,
Васильковое лето,
Не буди, не буди.
По забытому следу.
По степи заревой
Не зови, не приеду,
Не вернусь я домой.
Ой ты, ягода-семя.
Ой, клубника моя,
В беспокойное время
Зрела ты у ручья!
За слезинку скупую.
Что упала в пути,
За неверу слепую,
Уголок мой, прости.
Вздох кустатой полыни,
Мягкий клевер в стогу,
Перед вами поныне
Я в огромном долгу.
Заклинаний не зная,
Я чужую беду,
Потому что чужая,
На бобах разведу.
А своя — как отрава,
Хоть лечи не лечи,
Мою душу Купава
Отравила в ночи…
X
Пишет мать, что осели
Все столбы в городьбе,
Что на прошлой неделе
Побелила в избе,
Что погода теплеет,
И что скоро опять
Огород подоспеет.
Надо грядки копать.
Под колхозный коровник
Тянут с лнии ток.
У соседки Петровны
Потерялся телок.
А какой-то намедни
Из приезжих врачей
Дуть на трубах на медных
Стал учить духачей.
Пишет мать, что хотя бы
На чужой стороне
Ожениться пора бы,
Шалопутному, мне.
Ты послушай-ка, мама,
Погоди, не шерсти.
Не с того ль я упрямый,
Что отцовской кости?
Я не мот. не шалава,
Только знаю одно:
Уронила Купава
Лерстенечек на дно.
Обалделый, без помни,
Я иду наугад.
Обомшелые корни
Вверх копылкой торчат.
Все мне мало и мало,
Все иду и иду.
Не с того ли я шалый,
Что последний в роду?
Не беда, что подскребок.
Виснет чуб смоляной.
Мое счастье бок о бок.
Мое счастье со мной.
Сдерну кепку и оземь,
Пусть порой нелегко.
И колышется озимь
Далеко-далеко…
XI
Ах, не ночь ли купала
По озерам крыло?
Не всплывала ль купава
Из воды тяжело?
Не с нее ли росинка
Упадала, звеня?
Не тогда ли кувшинка
Полонила меня?
Желтый цвет — на измену.
Я артачился: — Пусть!
До сих пор я не дену
Никуда свою грусть.
Звезды пыхали ярко.
Ах, не мне ли, не мне ль
В ночь купальную жарко
Ворожил коростель?
Не в кафтане ль с иголки
Я на яр выходил?
Не княжну ль из светелки
Я тайком уводил?
Темень ухала сычья.
Обступали леса.
Не меня ли девичья
Зазнобила краса?
Сероглазая пава,
По оплечью платок.
Ах, купава, купава,
На измену цветок!
Я не верю в поверья.
Но зачем же тогда
Мне утиные перья
Приносила вода,
И плескались наяды
У прибрежных осок,
И являл свои клады,
Разверзаясь, песок,
И в просторах продутых
Упадала звезда?..
Много после взойдут их.
Только та — никогда!
XII
Бросить сборы, ей-богу,
И с одним вещмешком
Завтра утром в дорогу
С вещмешком да пешком.
То ли дело, ребятки,
По июльской степи.
Знай подмазывай пятки
Да гляделки лупи!
Где-нибудь за поселком
Я сверну с большака
И лесным уж проселком
Припущу босяка.
В заозерье, сутулясь.
Кислый щавель сорву.
Пожую и зажмурюсь
Так, что «видно Москву».
Вспомню давнее детство,
Край, что дорог и мил,
Где глаза я в наследство
От отца получил…
Ах, скорее, скорее,
Ах, скорее туда,
Где росой тяжелеет
Губошлеп-лебеда,
Где мосточки, как дуги,
Где берез босота.
Где моя по округе
Голубынь-красота!
Вот и наша оградка.
Вроде та и не та.
В избу дверь дня порядка
Изнутри заперта.
Постучу осторожно,
Встретит мама в слезах,
Глянет снизу тревожно:
«Что ж ты этак зачах?»
Обниму я за плечи.
В горле жаркий комок.
— Мам, не плачь хоть при встрече.
— Я ж от счастья, сынок…
Комментарии