Однажды поднял я в кювете
Причудливый корень, и вот
С тех пор у меня в кабинете
Безвестный уродец живет.
Облупленный череп да плечи,
Да пара закрученных ног…
К моей человеческой речи
Он долго привыкнуть не мог.
А я доверительно крайне
Ночами, в осеннюю жуть,
Его приобщал к своей тайне,
Когда сочинял что-нибудь.
У лампы, у белого круга,
Со всех обступая сторон,
Росли и сменяли друг друга
Картины минувших времен.
То рушились медленно стены,
То снова, багрян и лилов,
Всплывал древний город из пены
В сиянье своих куполов.
Мелькал в переулках народец,
Спешил поглазеть к палачу…
И слушал, и слушал уродец,
О чем я в тиши бормочу.
Видений моих он не видел.
Во мраке кромешном рожден,
Он, видимо, то ненавидел.
Что вижу я лучше, чем он.
Ах, как ему было охота
Сбежать от меня. Но увы!
Стоит на столе и чего-то
Не может поднять головы.
Он где-то далече-далече.
Чего ты, уродец, чего?
Скрипят деревянные плечи
От тихого плача его.
Комментарии